Сама по себе эта история
непосредственно с СССР
не связана. Но она оказала
большое влияние на мою
«общественную карьеру»,
на судьбу в целом, и пригодилась
в Америке, когда там начались
стрельбы в школах.
Чем дольше живу за границей,
тем больше и больше восхищает
меня глубокая мудрость
моих воспитателей, в
частности, в «рядовой»
десятилетней школе (тогда
– номер 3) небольшого крымского
города Евпатории.
Авантюристические
наклонности у меня проявились
уже в ранние детские
годы. И неизвестно кем
бы я был сейчас, если б
не мудрость моих школьных
наставников. Им
достаточно было сделать
всего лишь один «естественный»
и рутинный шаг для моего
«перевоспитания», принять
«очевидно» необходимое
и простейшее из всех
решений – наказать. И
я запросто стал бы колонистом
совершенно иного рода,
чем ныне, – в колонии для малолетних преступников.
Едва ли школьные мои
учителя в те годы были
знакомы с принципами восточных единоборств,
рекомендующими двигаться
в направлении естественно
проявляемых сил противника.
Книги не только Януша
Корчака, но даже и Сухомлинского
тогда ещё не были достоянием
широкой публики. Но они
знали, конечно, работы
и мысли Макаренко.
Вообщем, не стали мои
педагоги 3-ей евпаторийской
школы «перевоспитывать»
меня традиционным путём.
Удивительно просто перековали
они мои мечи на орала и
направили мою вредоносную
энергию на созидательные
и мирные цели.
Примерно через 15-20 минут
после взрыва моей самодельной
бомбы, когда была закончена
эвакуация младшеклассников
и отменена пожарно-дымовая
тревога ГО (Гражданская
Оборона), педсовет исключил
меня из школы на … 10 дней!
Как потом стало ясно,
это был некий тайм-аут,
необходимый администрации
для обдумывания и принятия
правильного решения.
Люблю до сих пор вспоминать
эти солнечные чудесные
дни на берегу в порту
через дорогу от школы.
Зависть мальчишек и
любопытство девчонок.
Всё было бы просто великолепно,
не вклинься в эти чудесные
10 дней воскресенье. В маленьком
городе, где почти все
знали друг друга, едва
только Ася появилась
на рынке в воскресное
утро, кто-то доброжелательно
поинтересовался, как,
мол, там Женя? И обнаружив
с восторгом, что Ася не
в курсе моих приключений
и моей люксовой жизни,
тут же любезно и с удовольствием
ввёл её в курс событий.
Однако, главный сюрприз
ожидал меня в день возвращения
в школу. Отловив меня
ещё во дворе, завуч и старшая
пионервожатая с лукавыми
и явно довольно-счастливыми
лицами сообщили, что
вместо исключения из
комсомола, педсовет
решил победить мои дурные
наклонности, «выбрав»
меня… секретарём комсомольской
организации школы! (Самой
большой, между прочим,
комсомольской организации
в городе!!!)
Не помню сейчас подробностей,
как сумели учителя убедительно
преподнести эту идею
собранию. Моим одноклассникам
она показалась ужасно
забавной и много чего
обещающей. Короче, эпизод
этот стал для меня первым
успехом на «выборах» и
обе стороны были полностью
удовлетворены. Мудрые
педагоги в своей стратегии,
в основном, оказались
правы.
Многие, правда, не менее
справедливо считали,
что горбатого лишь могила
исправит. И действительно,
«шкоды» мои просто приобрели
более оригинальный характер.
А друзья были даже в большем
восторге, чем прежде.
Как, например, когда на
уроке военного дела
мы похитили самую важную
часть – боевую пружину
автомата Калашникова.
Школу поставили «на уши»,
и милиция обыскала
всех и всё, кроме… сейфа
директора школы, где
заветная эта деталь
благополучно пролежала
опасный период.