Тут, может быть, подходящий
момент для одного незначительного
эпизода, связанного
со всеобщим любимцем
кафедры Шнолем, а точнее,
с одной штуко-виной в
его доме. Важен же он не
столько как эпизод из
жизни на кафедре, сколько
как ещё одна иллюстрация
кем был для меня Юрка
Матвеец и просто вообще
«каким он парнем был».
Наташа (аспирантка
и мой научный руководитель)
как-то обмолвилась, что
кафедра сбилась с ног:
приближается юбилей
Шноля (это была моя вторая
любовь на Физфаке, после
математика Шишмарёва)
и кафедра знает, что хочет
ему подарить, но не может
нигде найти – японскую
или китайскую фарфоровую
статуэтку толстого гурмана
– Счастливого Будды.
Сегодня, когда в Москве
можно найти и купить
всё, что хочешь, это кажется
странным. Но то было немного
другое время. Помню, что
даже словарь или хоть
какой-то учебник японского
языка нужно было искать
у букинистов год или
два.
По вечерам мы с Юркой
обычно делились событиями
прошедшего дня, и я поведал
ему о проблемах кафедры.
Тогда мы не знали ещё
«Великолепной Семёрки»,
но Юрка уже тогда ходил,
говорил и действовал,
как Юл Бринер.«Я знаю, что
они ищут, и знаю, где этот
Счастливый Будда находится.
У меня дома во Владивостоке».
Юра приезжал поступать
на астрономическое отделение
Физфака уже, как минимум,
второй раз – упрямо хотел
быть астрономом. Жил
он во Владивостоке вдвоём
с матерью. Отца в живых
уже не было. Насколько
мне помнится, статуэтка
была одна из вещей, оставшихся
от отца. Возможно с «японской»
войны. Вечером Юра позвонил
матери и через 2-3 дня авиапочтой
мы получили бандероль,
и я впервые держал в руках
«настоящего» дальневосточного
Счастливого Будду. Думаю,
Шнолю было бы интересно
узнать эту маленькую
историю, так как известно,
что этот Будда принёс
его дому счастье.
Позже, выполняя задание,
мы вместе с Юркой повстречались
и подружились с Героем
Советского Союза Михаилом
Васильевичем Водопьяновым,
обсуждали вместе много
важных вещей. Но продолжение
нашей дружбы я не могу
назвать очень счастливым.
Потому, что я не знаю сегодня,
где мой друг Юра Матвеец
и что с ним.
В астрономической группе
училась самая красивая
девчонка нашего курса
– Рая Кальницкая. Много
поэтических строк посвятили
физфаковские поэты
её необыкновенным глазам.
Доподлинно мне до сих
пор неизвестно был ли
Юрка влюблён в неё, или
просто симпатизировал,
или что? Этот упрямый
ковбой никогда не говорил
много, а тем более о себе.
Он был настоящим во всём,
и был бы первым в любой
великолепной семёрке,
десятке, тройке… Благородный,
красивый, а, главное, с
живым чутким сердцем.
Он больше слушал, чем
говорил и умел слушать
и слышать.
«А если
случится, что он влюблён,
А я – на
его пути.
Уйду с
дороги – таков закон:
Третий
должен уйти…»
Это слова из советской
песни о друге…
Всё в жизни, конечно
же, предрешено и предначертано
свыше. Видно была, зачем-то,
причина тому, что случилось
с нами.
Рая давно мне нравилась.
Я увидел её глаза ещё
во время приёмных экзаменов,
но никогда с ней не заговаривал,
и никто о моих чувствах
не знал. К несчастью,
Юрка, благородный и добрый
Юрка, пригласил меня
готовиться вместе к
экзаменам второго семестра
– с ним и с Раей, в саду,
окружавшем ГАИШ (Государственный
Астрономический Институт
имени Штернберга). Результаты
такой подготовки оказались
весьма печальными, включая
экзамены.
Женщины, почему-то, когда
у них есть возможность,
как правило, делают худший
выбор. Раин мне тоже никогда
не был понятен. Если бы
даже Друг мой и не был
влюблён в неё! Это не важно,
если такой вот парень
рядом с тобою! Как же слепа
любовь!!! Чем я затмил ей
глаза, не знаю. Песнями
ли, или другой, какой чепухой.
Но она нахватала двоек
в ту сессию. А я – предатель,
просто забыл про Друга,
убаюканный собственным
счастьем. Просто не удосужился
побеспокоиться, подумать:
что, если «я – на его пути».
Таким вот чудовищно
себялюбивым оказался
счастливый мой эгоизм,
что сегодня мне самому
в это трудно поверить,
когда я пытаюсь вспомнить,
как всё случилось? Как
всё это происходило?
Что делали мы в те дни?
Как мы общались с Юркой?
Помню, я подозревал, что
Рая ему не безразлична.
Но как смог я найти и какую
лазейку удобную в своей
совести, к счастью, уже
не помню.
ФОТО
Юра Матвеец и Рая Кальницкая
Мне
никто ничего и никогда
не сказал об этом. Видимо,
знали всю правду только
двое – Юра и Тот, Кто знает
всю правду. И, может быть,
Рая…
Нашу свадьбу праздновали
опять же в ГАИШе. Астрономы
и геофизики. Только счастье
наше оказалось коротким.
Через несколько лет
мы расстались, заплатив
с лихвой за ошибки и за
предательство. Но пострадал
больше всех наш сын и
моя мама Тая, которая
его больше жизни любила.