ФОТО
«Маркевичу
Жене. На добрую память
о первых Героях Советского
Союза и первых Героях
Космонавтах.
М.
Водопьянов 10 февраля
1969 г.»
Несмотря на всю космическую
романтику экспедиции,
я не забыл на «Витязе» свою
блажь – изучить японский
и обещание встретиться
с моей «невестой» - Японией,
данное, когда увидел
её на горизонте после
выхода в море из Владивостока.
Антикварный учебник
Зарубина был у меня с
собой, и я начал таки заниматься.
По завершению экспедиции
и окончанию Университета,
начался фанатичный сбор
любой информации, связанной
как-то с Японией. И вот
от Друзей мне стало известно,
что в ИВЯ (Институт Восточных
Языков при МГУ, ныне ИСАА
– Институт стран Азии
и Африки) открывается
двухлетний вечерний
«спецфак» для подготовки
стендистов на Всемирную
выставку ЭКСПО-70 в Осака.
Принимали на обучение
тех, кто когда-то уже изучал
японский, но
ФОТО
На даче у М.В.Водопьянова
но
нуждался в повышении
квалификации и специальной
практике. И, разумеется,
требовалась «бумага»,
то бишь направление
ведомства… Понятно,
что кому попало направления
не давались, и Братья
решили, что настало время
для очередного «ситана»,
или как модно теперь
говорить «мозговой атаки».
Не было рядом Вали Алексинского.
Эту страшную новость
мне сообщили по дороге
домой из Карачи. Но были
А.М.Гусев, А.А.Рыбников,
Серёжа Морохов (см. далее)…
и был Первый Герой СССР
- Михаил Васильевич
Водопьянов (близится
время рассказать о нём
поподробнее). Экскурсия
в прошлое для молодёжи
и выросших за рубежами
России: Водопьянов –
один из тех (первый), кто
снимал с дрейфующей
льдины четвёрку папанинцев
– экспедицию «Северный
полюс-1» под руководством
Папанина. Фёдоров, самый
молодой из четвёрки,
был там гидрологом, а
в моё время был начальником
Гидрометослужбы,
т.е. «министром» для ГОИНа
(Государственный Океанографический
Институт, где тогда под
крылом А.А.Рыбникова
оперялся автор сих строк).
Братья решили, что Фёдоров
не откажет старому другу,
и привезли ему записку
Михаила Васильевича
с просьбой «дать парнишке
возможность разобраться
с иероглифами, если это
никому не мешает». Трёшников,
заместитель Фёдорова
и тоже знаменитый полярник,
выдал «бумагу», а дальше
нужно было уже выкручиваться
самому, без Конька-Горбунка.
Обучение было, помните,
для кого?
Дружески
улыбаясь, мне предложили
на кафедре почитать
первый урок учебника
Головнина. Потом 3-й, потом
со средины… Я извинился
и предложил им проверить
сразу последний урок.
(К тому временини Братья
мне подарили уже ксерокопию
этого нового пособия,
и я как раз успел первый
том проштудировать).
На кафедре приятно удивились
и зачислили меня в группу
для «слабаков», в ту же самую,
где уже был наш Серёжа
Морохов. Был он врачём
и китаистом. Несколько
лет работал в Китае. Издал
первую в наше время книгу
на русском по акупунктуре,
и через два года помог
мне, не хуже Михаила Васильевича.
Следующий подарок
судьбы случился на втором
курсе. За пол-года до окончания
обучения каждый из нас
занимался индивидуально
с кем-то из преподавателей.
Мне повезло несказанно
и незаслуженно: со мной
занимался сам
Леон Абрамович Стрижак.
Зав. кафедрой японской
филологии и личный переводчик
Косыгина. Родился он,
насколько я помню, в Харбине,
и японский язык для него
как бы родной.
Закончилось обучение.
Стендистов отправили
пароходом в Японию, а
меня на коллегии ГУГМС
(Главное Управление
Гидрометео Службы), естественное,
«зарубили». Одно дело дать
бумагу на курсы, а другое
послать на пол-года в
Японию (предел мечтаний
в те времена для любого
внешторговца и т.п.). Поэтому,
как сообщили Братья,
на коллегии посмеялись
просто, выясняя «кто такой
этот Маркевич, чей он
сын или хотя бы племянник?».
Ну, а если ничей, пусть
себе учит японский и
дальше… в Москве, а на
ЭКСПО мы сами
решим, кого надо послать.
И плевать, что он там два
года готовился по тематике
(Освоение Арктики и Антарктики),
готовил и изучал экспонаты
и пр. (Мало послать неизвестно
кого в Японию! Нужно ж
ещё и зарплату ему пол-года
платить!)
Случайностей не
бывает, конечно, но я тогда
думал, что совершенно
случайно приплёлся в
ИВЯ за документом об
окончании двухлетних
курсов спецфака (для
военкомата) и в коридоре
на Моховой столкнулся
с кадровиком из Торговой
Палаты, которая за все
эти курсы платила. Изумлённый
видением, не меньше учеников
Христа, он пытался понять,
почему я не на пароходе,
и, не веря глазам своим,
а тем более мне, велел
завтра явиться в Палату
для выяснения.
Не знаю, с кем из Братьев
Серёжа обмозговывал
ситуацию, но, встретившись,
он спросил: «Ты Цвейга
читал?». «Необходимо для
военкомата?» - попытался
сострить я не очень весело.
«Завтра – может быть твой
звёздный час, если сможешь
чиновников натравить
друг на друга!». Всё, что
они придумали, было просто,
как всё гениальное. Нужно
было лишь знать психологию
бюрократов (Серёжа был
асс с опытом Востока)
и кое-какие детали в работе
бюрократического механизма
и межведомственных отношений
(этого Братьям не занимать).
Самое трудное для
меня было на утро не рассмеяться
над реакцией кадровика,
после того, как я изложил
ему суть происшедшего
в интерпретации Братьев
(как меня научил Сергей).
Он орал… на меня, а я кусал
губы, чтоб не выдать себя
и поражался, как же мои
Друзья могли классно
и точно так всё рассчитать!
Хорошо помню последнюю
фразу Ивана Ивановича
(кажется, так звали этого
бюрократа): «А может быть
твоему директору директором
быть надоело?». Я осмелел
и добавил с дурацким
видом полу-вопрос: «Может
быть?» Он плюхнулся в кресло,
схватил вертушку (телефон
для звонков ТУДА) и доложил,
отдышавшись: «Н-й Н-ч, опять
та же история…» и далее
суть моей ситуации в
интерпретации Братьев
и своей собственной…
Из разговора и его возмущений
потом я понял, что мне
действительно повезло
в том, что коса нашла на
камень. Трюки с посылкой
на ЭКСПО «нужных» людей
вместо «ненужных» с японским
проделали до моего ведомства
ещё в нескольких. А Палата
заплатила за два года
немалые деньги лучшим
преподавателям страны
за нашу достойную подготовку.
Тут, к моему счастью, затрагивались
интересы серьёзных ведомств,
посерьёзней, чем ГУГМС,
и кто-то на Старой площади
отвечал за успех Советского
павильона на Всемироной
выставке в год столетия
В.И.Ленина… Братья тоже
получили свою порцию
удовольствий, сообщая
мне о дальнейшем развороте
событий. Ющака, моего
директора, не желавшего
меня посылать и платить
мне за это пол-года зарплату,
вызвали на коллегию
и потребовали ответить,
кто это у него в институте
работает с такой «мохнатой
лапой», что им крепко досталось,
и почему он директор
об этом не знает. Ющака,
правда, голыми руками
взять было не так просто,
ибо он тоже, когда в молодости
очень сильно выручил
Фёдорова в трудный момент.
Закончилось всё
к всеобщему удовольствию.
В ГУГМСе никого не наказали,
меня отправили на ЭКСПО
в последние дни самолётом
вместе с очень большими
начальниками, но вели
они себя по дороге тихо
и скромно. А мои буратинские
приключения продолжились
уже в Осака.
Наш павильон был
выполнен в виде ракеты
со шлейфом, вроде монумента
перед ВДНХ. Конструкция
очень удачная во всех
отношениях: зримо напоминала
о наших успехах в космосе
и позволила сделать
здание самым высоким
на выставке. Негласное
состязание по этому
пункту с американцами
закончилось, таким образом,
победой Советского павильона,
и павильон США пришлось,
дабы избежать неприятных
сравнений, выполнить
в виде бункера. Он почти
весь был под землёй.
ФОТО
Киото, апрель 1970.
За сколько-то дней
до открытия выставки
всех нас собрали в кинозале
на инструктаж о том, чего
нам делать нельзя.
В итоге собрания выяснилос,
что нельзя всё, что мне
интересно. Почти как
у матросов советского
флота – не ходить и не
ездить по одному, ни к
кому в гости, упаси боже
– к себе. И вообще, лучше
всего, в выходные свои
ездить вместе со всеми специальным автобусом.
Наказание за любую провинность
одно – отправка домой
немедленно. Люди «обоймы»,
те, кто ездил годами с
одной выстаки на другую,
знали, за чем они едут,
например, за автомобилем.
Им, практически, всё равно,
что за страна за стенами
общежития. Главное –
сколько в ней платят
в сутки. В Японии в то время
оплата была самой высокой.
Поэтому они были на всё
согласны, лишь бы пробыть
за границей как можно
дольше. Мне, как я точно
знал, автомобиль не светил
– слишком маленькая
была зарплата на Родине,*
и стремился то я сюда
столько лет ради
того, чтоб узнать и увидеть
Японию. Несложный расчёт
показал, что если всего
бояться и выполнять
все инструкции, практически
ничего не увидишь и не
узнаешь. Если же нарушать,
действуя умно и острожно,
то поймают и отправят
не сразу. Глядишь, месяца
за три хоть что узнать
успеешь. Это было тем
более соблазнительно
и резонно, что у нас был
особый международный
статус, лучше дипломатического. Наше удостоверение
личности, позволяло
нам находиться где угодно
в Японии, кроме территорий
военных баз.
Но, конечно, не обошлось
без Друзей, чтоб мне опять
«повезло». Основная наша
колония размещалась
в Минами-центре (южный
пригород выставки). Там
условия проживания,
инфраструктура и пр.
были во многом лучше,
чем в Хигаси мати (Восточный
город), где в многоэтажной
башне жили сотрудники
павильонов различных
стран. Нескольких непоместившихся
«изгоев» отправили туда.
И только позже мы поняли
все преимущества почти
безнадзорной жизни в
«международной» башне.
И с соседом мне повезло.
Юра Телков был человек
с «хорошими» связями и
до этого уже жил и работал
в Японии. Он мог позволять
себе многое из того, что
другие бы не рискнули.
В этих вопросах мы с ним
быстро нашли общий язык,
и мой план знакомства
с Японией удалось реализовать.
---------------------------------------------------------
* Я опять
оказался неправ. Через
пару месяцев мне повысили
зарплату в ГОИНе на 10 рублей!
Но этого оказалось достаточно
для преодоления критического
рубежа. Кончилась моя
безмятежная жизнь, и
я стал, как и многие рядом,
подсчитывать и экономить,
чтоб наскрести на «Москвич».
ФОТО
Кинкакудзи – Золотой
Павильон в моём любимом
Киото
Самый замечательный
месяц был апрель, когда
к празднованию 100-летия
рождения Ленина на ЭКСПО
из Союза приехали самые
лучшие артисты, музыканты,
ансамбли и т.д. Молдавский
«Мерцишор» был, возможно,
не самым знаменитым,
но для меня стал самым
любимым! Уникальный
Юра Телков познакомил
меня с Людой Бессоловой!
А потом начались встречи
с японскими Братьями
(и «Сёстрами»).
ФОТО
Люда Бессолова и
«мерцышоры»
Где-то в мае две обворожительные
японочки в ярких как
бабочки кимоно, попросили
их сфотографировать.
И явно не торопились
меня отпускать. Какой-то
чувствовался интерес.
Это была Норико с сестрёнкой.
После отъезда «Мерцышора»
я долго не находил себе
места. И, привела меня
в чувства Норико, ставшая
мне со временем самым
близким там другом. Сколько
мы с ней объездили по
району Кансай тайком!
И сколько открылось
благодаря ей и Братьям!
Япония настоящая и изнутри.
Норико не могла говорить
мне всё о себе. Но однажды,
когда у неё выпали вещи
из сумочки, я увидел удостоверение,
показавшееся мне очень
странным. Когда мы остались
одни, я решил объясниться.
Мы уже были друзьями
близкими и доверяли
друг другу многое. Норико
вынуждена была признаться,
что «ксива» липовая, а реально
она работает на одну
из спец. служб, сопровождая
VIP
посетителей. (Кроме японского
она знает ещё три языка).
А потом пришло время
для додгожданных сюрпризов.
Знакомила Норико меня
с очень многими интересными
людьми из разных стран.
Но, разумеется, я должен
был сам определять или
догадываться, кто из
них кто! Здорово было!
Почти как на «Витязе»! Особенно,
когда удирал в «самоволку»
к нашим на сухогруз «Физик
Вавилов», весь экипаж
которого с помощью Братьев
смог побывать на ЭКСПО!
ФОТО
Сухогруз «Физик Вавилов»
Норико предупредиля
меня о точном времени
визита в наш павильон
Императора Хирохито
и о его интересах, чтобы
я был готов к тому, что,
скорее всего, он остановится
у моего стенда «Освоение
Арктики и Антарктики»
и задаст мне вопросы.
В стране тогда
ещё были живы многие
участники войны, побывавшие
в нашем плену. И это, как
правило, были в Японии
самые лучшие наши благожелатели.
Нисикава старший – один
из самых ярких примеров.
В войну он был лётчиком.
Наши сбили его. Попал
в плен. Выжил, как он подчёркивает
всегда, благодаря начальнику
лагеря майору Кондратенко.
Но это не всё. Нисикава-сан
утверждает, что всеми
своими успехами (а он
– мультимиллионер, хоть
в какой валюте) он обязан
майору Кондратенко!
Который не только научил
его, как нужно жить и работать,
но открыл ему философию
и самую главную
Истину жизни! В благодарную
память о Кондратенко
Нисикава в 70-е годы «завалил»
родной город майора
всякой полезной техникой
и т.д. Его не нужно было
уговаривать делать бизнес
с нашей страной. Он сам
желал этого. А в Осака
его просторный японский
дом в классическом стиле
предназначен специально
для его «русских друзей».
Нисикава-сан достоин
отдельной главы и книги,
но всему своё время.
Среди молодых наших
Друзей в Японии много
преподавателей и студентов.
ЭКСПО стало, конечно,
уникальным шансом
для общения со своими,
поскольку там было легче
найти и опознать друг
друга даже в чужом павильоне.
Был случай не очень приятный,
когда наши спецслужбы
одного из Друзей задержали
за попытку распостранять
Евангелие у нас в павильоне.
Инцидент удалось замять,
т.к. в момент задержания,
книг у него при себе не
оказалось! Он передал
их… мне. Так в 28 лет, в первый
раз в жизни, у меня в руках
оказалась Священная
книга!
Одной из самых поразительных
историй, которые мне
стали известны благодаря
Норико, было та, что, вопреки
официально признанной
в мире версии, клан Минамото
не исчез окончательно
после знаменитой битвы
на юге, когда императрица
с маленьким императором
бросилась с корабля
в воду. Одна из ветвей
этого рода, долго скрывалась
в горах, и потомки их дожили
до наших дней. Мы подружились
с ними и, вопреки всем
запретам, провели у них
в доме несколько суток.
Потому то мне так дорога
эта вот фотография в
кимоно с родовыми гербами
этого клана.
ФОТО
Медаль за
успехи от администрации
ЭКСПО-70
Незадолго до окончания
выставки к нам в Павильон
приехал Генеральный
Консул СССР в Японии
Денисов Виктор Васильевич.
Приехал выбрать сотрудников
для консульства на Хоккайдо.
Побеседовал он с десятками
японистов-стендистов
и «отобрал», как стало известно,
двоих, включая автора
этих строк. Однако продолжения
эта история для меня
не имела. Но через пару
лет Денисов застал меня
дома у Константина Михайловича,
для которого был, как
и Я.А.Певзнер, одним их
учеников старшего поколения.
Вспомнили «отбор» в Осака.
Денисов попросил меня
позвонить ему на другой
день в МИД. Голос в трубке
его был изумлённо-разочарованный:
«Так ты же ведь беспартийный!?»
ФОТО
Благодарность Дирекции
и Ленинская медаль Советского
павильона.
